Одним из условий перехода "Кинотавра" к новому руководству была договоренность насчет не-присутствия на фестивале его основателя — Марка Рудинштейна. "Я не появлюсь в Сочи по крайней мере в течении дух лет, чтобы фестиваль перестал ассоциироваться с моим именем", — неоднократно повторял Марк Григорьевич, и новые владельцы справедливо сочли "пакт о ненападении" целесообразным. Людям свойственно с каждой проблемой обращаться к начальству, поэтом, чем меньше начальников, тем меньше интриг.
Кинотавр-2005: Марк Рудинштейн
XVI "Кинотавр" формально проходит без Рудинштейна, однако о Марке Григорьевиче напоминает многое. И не только сам фестиваль. В холе гостинице продается диск с песнями в исполнении Рудинштейна — "Помнит все мускулистое тело". На тыльной стороне диска исполнитель запечатлен со спины, грустно удаляющийся вдаль по кинотавровской "звездной дорожке"; по городу развешены плакаты, с которых подмигивает несколько лет назад гостивший в Сочи Жерар Депардье: "Бон жур, Рудинштейн". А вчера среди гостей фестиваля прокатился слух, что Марка Григорьевича видели в городе. Возможно, это фантазия. Возможно и то, что прежний владелец прибыл, как гоголевский "инкогнито из Петербурга", для того, чтобы принять участие в организации международного фестиваля "Лики любви", который раньше проходил в Москве, а с этого года перенесен в Сочи. Но правда это или нет, возникновение подобных слухов сродни мифам о царевичах Димитриях. И оно поддерживает стихию народной игры, исподволь складывающуюся вокруг "Кинотавра", вокруг российского кино на "Кинотавре" и напоминающую советский детектив с затянувшейся кульминацией. Гонки "жигулей" с "нашим" и "не нашим" по бескрайним российским просторам длятся столько, что перестаешь понимать, кто за кем гонится, кто прав, кто — не очень и почему.
"Если болеет общество или человек, этого нельзя замалчивать, об этом надо говорить", — сказал на одном из заседаний "киноринга" Илья Хржановкий, автор премированной в Роттердаме и обвиненной в русофобстве картины "4" (2004). Напомним: токшоу "киноринг" образовалось в этом году как дополнение к пресс-конференциям с целью дать возможность журналистам не только задавать вопросы производителям фильмов, но и высказывать свою точку зрения. Хорошая идея. Но — выяснилось после первого же "ринга" — нуждающаяся, как любая идея, в подходящей форме воплощения.
Попытка "просто поговорить" оказалась вялой. Второй дубль, на котором и рассматривался фильм "4", разыграли как суд: сотрудники питерского киножурнала "Сеанс" исполняли роли судьи, прокурора, адвоката картины и вызывали "свидетелей"-критиков со стороны защиты и обвинения. Разговор по поводу картины Хусейна Эркенова и дебюта Илдара Ягафарова "Куктау" ("Небесная гора") прошел как худсовет в лучших традициях советских времен. Критики вошли в роль. И суд, и худсовет с выкриками "это не наши методы!", "на что пошли народные средства?", "куда смотрели партия и правительство?" были вполне адекватным ответом на показанное кино и вызвали много веселья, но, как любая игра, часто выходили из-под контроля (юморист и завсегдатай "Кинотавра" Аркадий Инин повел себя по отношению к Хржановскому по-хамски и совсем без юмора) и оказывались пугающе похожи на правду. Когда депутат Госдумы Елена Драпеко, сыгравшая эпизодическую роль в фильме "Я тебя обожаю", произносит пламенную речь в защиту "светлухи" ("слишком доброе" кино, не подкрепленное реалиями) как наиболее приемлемого и самого "гонимого" "жанра" современного российского кинематографа — это нормально, ибо г-жа Драпеко защищает интересы своей партии и стоит на защите определенной идеологии. Но когда в игру с восторгом включаются интеллектуалы, вдруг обнаруживая не менее заштампованное идеологическое сознание и вместо разбора воспроизводя собственные мифологемы, становится не по себе. Ибо, как говорил Умберто Эко, "интеллигент не должен дудеть музыку революции". То есть придерживаться идеологической позиции. Потому что любая идеология исключает полутона и нюансы, а именно они и должны являться предметом критического внимания. Обсуждать наше кино, действительно, необходимо. Но когда разговор ведется в форме игры, то сам как бы становится постановкой/фильмом. И поэтому должен иметь крепкого режиссера и выстраиваться по законам драматургии. Иначе критики усугубят сумбур и необязательность, ныне существующую в российском кино, высекут себя, как офицерская вдова, и еще сильнее осложнят свое непростое существование в среде кинематографистов.
В связи с этим еще раз вспомним об отмене конкурса международного кино, служившего, даже при мизерном посещении, эталоном качества фильмов, о котором, надо не только напоминать на "круглых" столах, но и предъявлять на экране. Если "Кинотавр" — отныне фестиваль только российского кино, а Запад не указ, можно устраивать ретроспективы советских фильмов. Но при этом не показывать, как в программе "Неизвестные фильмы известных режиссеров", твердолобых "Простых людей" Козинцева, чудовищные "Весенние голоса" Рязанова и "Украинскую рапсодию" Параджанова, ибо неуспех мастеров даст лишний повод к самооправданиям нынешних режиссеров, а выбирать кино высшей пробы и не бояться сравнений. Тогда "Кинотавр" сможет дать российскому кино шанс, а людям перестанет "мерещиться Рудинштейн".
Источник
0 комментариев:
Отправить комментарий