Накануне выхода продолжения "Сумерек" мы обратили внимание на то, что в советском кино была своя, несправедливо забытая, традиция вампирского фильма.
Вампиры пьют нашу кровь, а хорошенькие девушки вешаются им на шею. На экраны выходит сиквел "Сумерек", но за что этим кровососущим гадам так сильно подфартило, нам до сих пор не ясно. Похоже, что зарубежные фильмы о вампирах снимают сами же вампиры, которые вряд ли ответят c чистой совестью на этот животрепещущий вопрос. Поэтому мы обратились к отечественным, где как таковых вампиров почти нет, зато есть совесть и целая категория типично вампирских типов. При этом отечественных актеров, затронувших этот нездоровый феномен за самое больное, можно смело записывать в почетную галерею лучших киновурдалаков всех времен.
Особенности национальных сумерек: Нина Чернова
"Сумерки женской души", реж. Евгений Бауэр (1913)
Вампиризм в кино стал развиваться у нас именно по женской части, притом довольно рано: сумерки влюбленной кровососки живо обрисованы в старой немой ленте кинофабрики Ханжонкова, удачно прокатанной зарубежом. На счету у "несчастной жертвы обстоятельств" — молодой графини Дубровской, сыгранной Ниной Черновой, опять два трупа — бомжа и князя Дольского. Известно, что прокат фильма запретила шведская цензура, хотя через сто лет лучший фильм про девочку-вампира "Впусти меня" снимут именно в Швеции.
Женщина на шее: Алла Ларионова
"Анна на шее", реж. Исидор Анненский (1954)
"Подошел Артынов, богач. Не отрывая глаз от Ани, он выпил бокал шампанского и заплатил сто рублей, потом выпил чаю и дал еще сто". Русская классика исчерпывающе обрисовала феномен русского вампиризма: во-первых, он носит ярко выраженный бытовой характер, и, во-вторых, кровосос — почти всегда дама. Хорошенькая. Начав с "несчастной жертвы обстоятельств", заканчивают наши барышни тем, что вешают себя на шею, совершенно обескровливая, и Модеста Алексеича, и Петра Леонтьича, и далее по списку.
Баба-робот: Анна Демьяненко
"Господин-оформитель", реж. Олег Тепцов (1988)
В фильме Тепцова родной женский вампиризм обрел черты уже не столько эзотерические, сколько механические: еще одна жертва обстоятельств, в начале гламурной карьеры харкавшая кровью от чахотки, в финале выпивает всю кровь из своего персонального фейшн-дизайнера в памятном исполнении Виктора Авилова.
Хоботова: Инна Ульянова
"Покровские ворота", реж. Михаил Козаков (1982)
В зарубежный фильмах о вампирах девушки во имя большой и светлой любви готовы идти на добровольную сдачу крови и риск инфекции. В наших энергетических вампиров типа Маргариты Павловны Хоботовой тихо ненавидят, но кровь все равно сдают, как несчастный Хоботов в фильме Михаила Козакова.
Изнурительная блондинка: Татьяна Догилева
"Блондинка за углом", реж. Владимир Бортко (1984)
Весь фильм теряет жизненную энергию и герой Андрея Миронова в "Блондинке за углом" — бледный астрофизик, заглядевшийся в универсаме на Татьяну Догилеву, подозрительно румяную завотделом, ворующую кровяную колбасу, когда в стране наблюдался острый дефицит мяса.
Опискин: Лев Дуров
"Село Степанчиково и его обитатели", реж. Лев Цуцульковский (1989)
Лев Дуров увековечил типичного русского вампира из повести Достоевского "Село Степанчиково и его обитатели" — самодура, прихлебателя и человека ранимой душевной организации Фому Опискина, пьющего жизненные соки из всех окружающих по списку. Фому сильно недолюбливают, но число доноров растет. Известный парадокс отечественных историй про вампиров.
Гудионов: Олег Борисов
"Слуга", реж. Вадим Абдрашитов (1988)
Показательно, что единственный яркий случай взаимной любви жертвы и вампира в отечественном кино получился гомоэротическим: чиновник Гудионов, олицетворяющий вертикаль власти, выпивает кровь из своего раба Клюева, бывшего десантника, который служит ему верой и правдой. Совершенно неестественные отношения развернуты режиссером Абдрашитовым в большую социальную метафору.
Нефтяной упырь: Виктор Степанов
"Окраина", реж. Петр Луцик (1998)
Петр Луцик также увязал вампиризм с российской вертикалью: в Кремле засел упырь, сосущий из недр углеводороды, пока в нищающих регионах зреет мощная волна протеста.
Распутин: Алексей Петренко
"Агония", реж. Элем Климов (1974)
Впрочем, и протест в наших экзотических условиях может принимать форму вампиризма тоже. История, как теневые силовики избавлялись от харизматичного вампира-мужика, взявшегося лечить наследника царского престола от наследственного заболевания крови, здорово напрягла чиновников: в 1975-м власти испугались брутального героя Алексея Петренко — большого, бородатого человека из народа, впившегося в государственные привилегии зубами, и отложила его на полку аж до 1985-го, то есть до самой перестройки. Породившей, в свою очередь, луциковского нефтяного упыря. Круг замкнулся. Все-таки в нашей стране развивать женскую линию упыризма как-то безопасней: Модест Алексеич получает на шею Анну второй степени, Петр Леонтьич пьет, Артынов, мешая чай с шампанским, отстегивает сотенные. И все дела.
Источник
0 комментариев:
Отправить комментарий