Зловещие книжицы

Зловещие книжицы

Трудно  сказать, в чем  тут дело – в  конкуренции между  музами или в чем-то еще. Но, если книга попадает в кадр, добра от нее не жди. Киношники редко трактуют книги, как достойный любви источник знаний.

Как правило, очутившись на белом полотне экрана, книги принимаются сеять безумие и смерть.

Это привратники ада. Глашатаи Апокалипсиса. Bookи-бяки, от которых проистекают все без исключения беды.

Переплет из человеческой кожи, иллюстрации, выполненные кровью – такое, пожалуй, не купишь на amazon.com. В бесконечном ряду демонологических трактатов Некрономикон – настоящий бестселлер, эта Книга мертвых пользуется особым расположением голливудских хоррормейкеров.

А главное кинопроизведение, сделанное, так сказать, по мотивам – без сомнения трилогия Сэма Рэйми «Зловещие мертвецы».

На первый взгляд, Некрономикон играет в судьбах героев Райми вполне трагическую роль. Будучи зачитанным вслух каким-то не в меру любознательным археологом, он поднимает из могил полчища мертвяков, будит дремавшего последние пару тысячелетий демона и даже заставляет барахлить пространственно-временной континуум.

Однако главный герой сериала Эшли Дж. Уильямс извлекает из некрозаварушки нешуточные дивиденды: превращается из затюканного продавца супермаркета в почти комиксного супергероя, эдакого зомби-ориентированого Ван Хелсинга.

К третьей части его отношения с гримуаром достигают той степени панибратства, что возможна только между старинными приятелями. Эшли отмахивается от Книги, словно от назойливой мухи, Книга превращает его в карикатуру на Рональда Рейгана и  т. п.

Серьезный литератор Тед Бомон, сделавший миллионы на pulp-fiction, подписанном псевдонимом Ричард Старк, решает, что пришло время избавиться от своей «темной половины». Он приглашает журналистов на кладбище, где идут шутейные похороны.

Могильщики утрамбовывают землю вокруг плиты с эпитафией «Ричард Старк – не самый приятный парень на планете», Бомон угощает гостей шампанским. Никто не придает значения тому, что небо черно от воробьев, которые, согласно хоррор-фольклору, - проводники из мира мертвых в мир живых, а не наоборот.

История о несуществующем писателе, решившем переписать на свой лад реальность, разумеется, вышла из-под кровоточащего пера Стивена Кинга и тотчас сделалась классикой (как и экранизация Ромеро).

Позднее Кинг пытался повторить этот успех с киноадаптацией новеллы «Тайный сад, тайное окно». Впрочем, ее не спасло даже участие Джонни Деппа – главного Воробья современного кинематографа.

Ищут пожарные, ищет милиция, ищут полоумные коллекционеры  и неугомонные сектанты. Книгу «Девятые врата Царства Теней», которую, по одним данным написал некий Аристид Торчиа, а по другим – сам Сатана, не хотят заполучить разве что в издательстве «Детская литература».

Книга, тем временем, имеет собственное видение ситуации, и метит территорию кровью, мозгами и внутренностями своих мимолетных хозяев.

На примере  этой ленты можно наблюдать, как затейливо, порой, перекликаются вымысел и реальность. Виноват в том Перес-Реверте или нет, но именно с экранизации его романа «Клуб Дюма» началась деградация некогда непогрешимого Романа Полански.

С тех пор всякое общение с литературой для Полански губительно – будь то мемуары Владислава Шпильмана или творческое наследие Чарльза Диккенса.

Дочь писателя Нагико с младенческих лет проникалась  любовью к литературе и ненавистью к издателям. Главную свою книгу Нагико (разумеется, тоже связывающая свою судьбу с писательством) не сочинила, не увидела во сне и не получила с помощью компьютерной программы подбора случайных слов. Она познакомилась с ней на улице.

Юноша с лицом Юэна Макгрегора, идеальное тело, которое  остается лишь покрыть каллиграфической вязью и отправить к тому самому издателю, что когда-то сгноил отца Нагико. Нагико отчего-то считает, что  таким образом она мстит за папу.

Издатель же рад посылке, поскольку он – гей. Юноша сводит счеты с жизнью. Издатель снимает с трупа кожу и отдает ее в переплет.

Если этот сюжет  кажется вам путанным и странным, значит вы не видели «Книги Просперо».

Казалось бы, пустячок. «Похититель орхидей». Книжка о профессиональном браконьере, написанная колумнисткой «Нью-Йоркера». Литературная безделица, которая вряд ли изменит чью-то жизнь, даже, если это жизнь самого отпетого «зеленого».

Но что, если в роли экранизатора окажется такой гениальный мистификатор, как Спайк Джоунз? Что, если редкая орхидея – это химера, недостижимый идеал, метафора вечно ускользающей красоты? Что, если увлечение злокозненными цветами – сродни одержимости писательством? Что, если литератор работает над книгой ровно в той же степени, в какой книга работает над ним самим?

И что, если реальность и литературный вымысел – такие же близнецы, как «сценаристы» «Адаптации» Чарли и Дональд Кауфманы?

Фильмов, в которых  книга выступает главным сюжетообразующим элементом, более чем достаточно. Но, чтобы литературный герой номинировался  на вполне реальный «Оскар» - такого до «Адаптации», кажется, не случалось.

Вирджиния –  симпатичная продавщица в букинистическом  – не на шутку увлечена романами ужасов. Однажды, вытирая пыль на самых  безнадежных полках, Вирджиния обнаруживает натурально алмаз в грязи. Сокровище, спрятанное под аляповатой готической обложкой, называется «Я, сумасшедший».

Речь в книге о чокнутом профессоре, буквально собирающем девушку своей мечты из отрезанных у кого-то частей тела. У посла – медальон, у Шпака – магнитофон, у живущего по соседству пианиста – тонкие длинные пальцы, у местной красотки – огненно-рыжий скальп, у приятельницы Вирджинии – пухлые чувственные губы.

Всякий раз, когда Вирджиния открывает книгу, кто-нибудь из ее знакомых умирает на самом деле. Конечно, она могла бы отправить роман в камин. Но он так здорово написан!..

Когда-то Трумен Капоте – обозреватель вездесущего  «Нью-Йоркера» - отправился в Канзас, делать репортаж о громком множественном  убийстве. Двое грабителей проникли в дом не слишком зажиточных фермеров, и, так и не отыскав денег, устроили бойню.

Семью Клаттеров хоронили в закрытых гробах. Полисмены нашли убийц. Капоте нашел материал для своей главной книги.

В течение нескольких лет он интервьюировал приговоренного к смертной казни Перри Смита, проникался к нему противоестественной симпатией, бомбил суд апелляциями, пытался найти ответы. Он видел, как Смит поднялся на деревянный помост, как распахнулся люк, как тело, наконец, замерло в петле.

Роман «Хладнокровно» сделал Капоте литиконой нескольких поколений и стал для него персональным эшафотом. С тех пор, он не сумел закончить ни одной книги.

Капоте вскоре умер от депрессии и болезней, вызванных хроническим алкоголизмом: знаменитый нью-йоркский фигляр, педик и неженка слишком долго вглядывался в бездну.

Главное кинематографическое событие недавнего времени – историю о том, как одна малосимпатичная американская семья едет в другой штат на некое педофильское фрик-шоу – каждый поймет по-своему.

Кто-то – как хрестоматийный пример соответствия «оскаровской» конъюнктуре. Кто-то – как трогательный образчик веры в то, что прекрасное – повсюду. Мы же уверены: «Маленькая мисс Счастье» - фильм-предостережение.

Почему рядом  с семейством Гуверов кажется нормальной семейка Аддамс? Разумеется, из-за книг.

Сын решил ненавидеть всех, начитавшись Ницше. Суицидально настроенный дядя плотно сидит на Прусте (и гомосексуальном порно). Папа – феерический лузер, безуспешно пытающийся продать свою книгу «Семь ступеней успеха».

Героический (от слова «героин») дедушка ни разу не появляется в кадре с книгой, но отбрасывает тень, напоминающую то ли Тоимоти Лири, то ли Хантера Томпсона. Из всего понаптикума счастлива лишь восьмилетняя Олив, поскольку не успела пострадать от какой-нибудь Книги в силу возраста.

В маленьком  бенедектинском монастыре – большой  переполох. Монахи массово мрут, те, кто пока жив, явно темнят, Ватикан выражает обеспокоенность, прибывшие сюда ревизоры от инквизиции, собирают хворост.

Францисканец Уильям Баскервильский, ведущий самостоятельное  расследование, вскоре приходит к удивительному  выводу. Монахов убивает некий  греческий манускрипт. Не в том  смысле, что всякие плоды просвещения плохо сочетаются с законсервированными религиозными догматами, а буквально.

Не менее вредоносной оказался и летературный первоисточник  – одноименный роман Умберто  Эко. Книга оказалась столь неподатливой, что сценаристу Анно Алену Годару пришлось написать девять вариантов адаптации.

Когда, просмотрев последнюю версию, Анно сказал: «Нет, опять не получилось, давай попробуем еще раз», Годар упал перед ним на колени и воскликнул: «Боже, это же никогда не кончится!».

Двое скучающих миллиардеров решают провести эксперимент  в духе фантазий Марка Твена: лишают каких бы то ни было привилегий преуспевающего топ-менеджера, и помещают на его  место темнокожего раздолбая  из трущоб.

Результат превосходит  самые смелые ожидания – отмытый и облаченный в тысячедолларовый костюм новичок, сходу осваивается на Уолл-стрит, начинает успешно играть на бирже и даже приобретает аристократическую осанку.

Разжалованный брокер, тем временем, прекрасно справляется с ролью бомжа. Ближе к финалу, принц и нищий понимают, что ими манипулируют, объединяют усилия и мстят обидчикам со всей пролетарской ненавистью.

 Что не отменяет важности эксперимента, убедительно доказывающего: самая важная книжка в истории человечества – чековая.

Андрей Зимоглядов

Теги

Зловещие книжицы

Источник

Posted in: