Первое блюдо фестивального меню — замороженная Николь Кидман
Считается, что в последнее время старты Каннского фестиваля были неудачны. По поводу "Мулен Ружа" мнения категорически разошлись. Он бравурен, забавен, изобретателен и напоминает двухчасовой эмтивишный клип; как надеется австралиец Баз Лурман, фильм вернет современному зрителю жанр мюзикла. Его проблема неожиданна: он стерилен, как секс в Интернете.
Боюсь, проблема началась с Николь Кидман. Лурман нашел ее в бродвейском спектакле "Голубая комната" и, похоже, просчитался. Кидман уже играла стерильный секс в "Широко закрытых глазах" Кубрика, а теперь ясно, почему ее бросил Том Круз. Она дивно красива с синим лицом и в перьях кабаретной дивы, она плывет в голубых облаках и воспроизводит все телодвижения Мерилин Монро — но в ней осуществилась вековая мечта программистов об идеальной компьютерной красотке: она ненастоящая.
Отмороженная Николь Кидман
Лурман считает, что в своих лентах "Только в танцевальном зале", "Ромео и Джульетта" и "Мулен Руж" открыл новый жанр "фильмов красного занавеса" — театральных, постоянно напоминающих, что мы в кино. В "Мулен Руж" он взял легенду о Париже, развинтил на детали и собрал обратно по своему хотению, отказавшись от натурных съемок и выстроив нечто среднее между выставочным макетом и ковриком-коллажом. Вышел Париж смешной, уютный и кукольный, в нем есть Эйфелева башня и над ним висит мельесова Луна, его можно облетать вдоль и поперек, осталось только населить персонажами "Нинтендо". Персонажи — конечно, поэт-идеалист и куртизанка из "Мулен Руж", а где "Мулен", там Тулуз-Лотрек, который в этом фильме нужен как знак эпохи и места действия. Чувства персонажей собраны из музыкальных хитов века, от Леннона с Маккартни до Фредди Меркюри, от Дэвида Боуи до "U2", от шлягера Мерилин Монро, умирающей от любви к бриллиантам, до кинооперетт Роджерса и Хаммерштейна, от Элтона Джона до неизбежного здесь Оффенбаха. А где Оффенбах, там тема "Орфея в аду". И так далее по ассоциативной цепочке по знакомым тропинкам без напряжения.
Получился полномасштабный клип в аранжировке Грега Армстронга (он работал с Мадонной и Бьорк, отчего над фильмом зависает также тень "Танцующей в темноте"). Такой музыкальный пастиш уже делал Кеннет Брана в недавно прошедшем у нас мюзикле по Шекспиру "Бесплодные усилия любви". Лурман пошел дальше: сплел хиты века в форменную оперную партитуру; остроумные музыкальные стыки могут быть предметом отдельного наслаждения и проблемой для дубляжа, который такой фильм неизбежно убьет.
Актеры поют сами: Кидман — тускловато, Макгрегор косит под теноров из картин 30-х. Голос с Луны принадлежит самому Пласидо Доминго. Хореография и ракурсы взяты из фильмов Басби Беркли ("Бродвейские мелодии" и пр.), ситуации — из французского водевиля, ритмы и аранжировки ультрасовременны и адресованы поколению MTV. Все базовые идеи постмодерна доведены до тупикового совершенства.
Кадр из фильма "Мулен Руж"
Сюжет, вероятно, придуман последним. Это подобие "Дамы с камелиями" в антураже лотрековской графики: кабаретная дива мечтает любить и стать актрисой, но больна чахоткой и должна умереть. Есть аристократ, которому дива продается как инвестору, отчего возникает квадрат любви, ревности, ненависти и коммерческого расчета. Рекламные слоганы фильма: "Правда, красота, свобода, любовь". Секс ни в один из комплектов не входит, и даже сцена, когда девица Сатэн насилует идеалиста Кристиана, по определению водевильна.
Первая треть фильма — нескончаемый вихревой клип, ни один кадр не длится более пяти секунд. Вторая треть наливается драматизмом, возникают кровавые ритмы танго-апаш. Финал — мрачный бурлеск, здесь все идет вразнос — героиня почти умирает на сцене, под индийские напевы извиваются одалиски, гремят выстрелы, выбитый из рук пистолет летит над Парижем и с бутылочным стуком брякается об Эйфелеву башню.
Это первый гранд-мюзикл на Каннском фесте за многие годы. Призы ему не светят, но старт толпу взбудоражил, что и требовалось доказать.
Торжественный ужин по случаю премьеры был выдержан в лотрековском духе: по периферии зала мерцали бессмертные образы муленружевских красоток, на столиках увитые цветами стеклянные гробики и панихидные свечи напоминали о бренности и чахотке. Давали лобстеров и барашка, из которого грустно торчали по три кости на едока. Николь Кидман сидела по правую руку от фестивального шефа Жиля Жакоба; она оказалась вертушкой-хохотушкой и Тома Круза должна была утомить очень быстро. "Это так здорово, когда в кино предлагают сделать что-то новенькое!", — восторгалась она, грезя о временах, когда ей удастся сыграть размороженного человека. Лурман с гривой рано седеющего льва был серьезен и рассуждал о реальности, смертельной для идеалистов.
Все завершилось заполночь массовым канканом в шатрах под вертящейся муленружевской мельницей, где с кабаретными дивами успешно конкурировал повар, который пек блины, аккуратно упаковывал в них пергаментную лососину и резал на порции для лилипутов. Толпа ждала звезд фильма — те выдержали эффектную паузу и явились последними, чтобы в танце пройтись перед ревущими фоторепортерами.
Источник
0 комментариев:
Отправить комментарий