Легкая зависть к городам средней полосы типа Ярославля, а также к Омску, Томску и даже Сочи — всего чертовой дюжине мест, куда дальше поедет Неделя Британского кино, отшумевшая в двух столицах — возникает оттого, что не все успел посмотреть. Неделя не была лучшей за последние годы по подбору репертуара. Тем не менее, всякий раз, пока она длится, вокруг пахнет травой, за которой ухаживают пятьсот лет, пахнет благородной породой и чисто вымытым телом. Даже на открытие в "Америкоме" собрался такой бомонд, которого на Московском кинофестивале не встретишь. Пришли не мелькнуть перед телевизором, а посмотреть, как работает кинокамера, хотя опять же был не лучший фильм программы. Но у англичан даже самый плохой фильм гарантирует качество выше среднего голливудского, а "Сестрами Магдалины" Питер Муллан сумел победить фестиваль в Венеции и до белого каления разозлить Ватикан.
Кадр из фильма "Сестры Магдалины"
История четверых молоденьких ирландок, сорок лет назад за чужие грехи запертых близкими в католический исправительный дом — подробное бытовое повествование на темы собственного достоинства. В Голливуде такие "тюряги" с садистами-надзирателями давно делают лишь в группе "В", но у Муллана важен акцент не столько на безнадежную борьбу ирландок с действительно жуткими унижениями, а на беспросветную фальшь всех социальных ценностей, семейных и религиозных. Родственники-подонки, монашки-извращенки — а все только потому что сор из избы не вынесен. Чтобы не выносить его, они пойдут на все, и англичане, у которых "Сестры Магдалины" пользуются шумным успехом, были, видимо, поражены, что такое могло случаться совсем рядом совсем недавно. На нас этот добротный и аккуратный фильм вряд ли подействует — нам удивляться нечему. Садизм происходит не рядом, а так или иначе с каждым из нас, и не вчера или завтра, а каждый божий день. В общем, эмоционально фильм трогает меньше, чем предполагалось.
Кадр из фильма "Сестры Магдалины"
То же касается и других предполагаемых хитов Недели. Победившие когда-то в Каннах "Тайны и ложь" Майка Ли действительно очаровывали точностью сочетания хихиканья и сантиментов, хладнокровия и страстей во вроде бы серых буднях среднего класса. В его нынешнем "Все или ничего" будни тоже, в конце концов, оказываются несерыми, хотя на сей раз они ниже среднего. На убогой окраине в убогой многоэтажке соседствуют два жалкие таксиста с женами и детьми и третья подружка жен — разведенка со взрослой забеременевшей дочерью. За привычной руганью, усталостью и кажущейся некрасивостью жизни Майк Ли снова разглядывает реальность большой и чистой любви без всякого сеновала. Он сопровождает ее весьма трогательными проблемами толстяков и алкоголичек, тех, кто вечно попадает в аварии, и тех, кто вечно стирает и готовит. Совершенно блестящий, классический английский актерский ансамбль (Тимоти Сполл, Лесли Мэнвилл, Элисон Гарлэнд, Рут Шин) просто интересно рассматривать в каждый данный момент. Но за всей этой наблюдательной экспозицией сюжет слишком долго не начинается, а когда начинается, тут же разбалансирует картину. Из всех трех зачем-то выпирает одна семья и отдельный конкретный случай попадания сына в больницу. Ну, попал... Все сразу перекошено и чересчур разжевано, хотя Майку Ли положено бы предвидеть, что солидарность и нежность, и нелепость несовпадений нужно было разделить поровну, гармоничнее и компактнее. При этом один из последних кадров — объяснение толстяка в любви к серой мышке, с которой они живут минимум тридцать лет, и дети их уже взрослые — сыгран опять же так, что годится в любой учебник для студентов актерских вузов.
Кадр из фильма "Отель"
Легким разочарованием на Неделе стал и культовый "Отель" — пожалуй, даже в большей степени, чем "Все или ничего". Можно тысячу раз уважать Майка Фиггиса, интересоваться каждой его работой и честно пытаться ее понять, но на сей раз он явно зарапортовался. Все прелести полиэкранного "Тайм-кода" присутствуют и здесь, и присутствуют также сплошные-сплошные звезды: Рис Айфэнс, Берт Рейнольдс, Джон Малкович, Джулиан Сэндз, Сэлма Хайек, Орнелла Мути. А еще есть Венеция, в ней есть семейка людоедов, содержащая отель, в котором, помимо нескольких скандальных парочек, селится съемочная группа, тоже со скандалом делающая экранизацию кровавой трагедии XVII века "Герцогиня ди Амальфи", сюжет которой постепенно заражает реальным сатанизмом саму съемочную площадку, и до кучи — убийство автора. Но все это, в общем, мелькает, мелькает и так ничем не кончается. Даже если пытаться понять фильм через конкретный текст трагедии Уэбстера или еще через модные мудрости суфиев, которые, кажется, тоже помянуты, ответ не сойдется. Ответ, видно, и не предполагался — таким образом, Фиггис как бы заявляет, что просто осатанел от кино. Но мы-то знаем, что не в пример Дэвиду Линчу он кино вовсе не ненавидит, эта идея "Малхолланд Драйв" — вовсе не его идея. Он гуманист, перфекционист, интеллигент и в принципе не болен на голову. Так что если устал, надо где-нибудь отдохнуть, отключиться, поваляться-позагорать, а не пугать народ бессмысленно прирастающей сеткой незаполненного кроссворда. Через какое-то время все снова будет хорошо.
Кадр из фильма "Отель"
Впрочем, на фоне этих весьма субъективных разочарований (кто-то окажется в восторге от всего вышеперечисленного) максимально заметно реально достигнутое совершенство. Не менее субъективно, но много более неожиданно порадовал Алекс Кокс ("Сид и Нэнси") со своей "Трагедией мстителя". Это тоже экранизация тоже трагедии XVII века — но не Уэбстера, а младшего шекспировского современника Томаса Миддлтона. Кино абсолютно условное, перенесенное в XXI век наподобие "Ричарда III", перенесенного в век XX, но это именно кино — не театр и не компьютер, хотя спецэффектов, как и театрального в своей сути стиля панк, там немало. Виндичи (Кристофер Экклстон) возвращается издалека, чтобы отомстить старому герцогу (Дерек Джейкоби), некогда отравившему его невесту из ревности. У герцога пятеро избалованных сыновей, один из которых спит с матерью, другой преследует сестру Виндичи, третий изнасиловал дочку знатного лорда, и всем вместе неймется убить отца на предмет, кто станет следующим герцогом. Кровавая катавасия, иронически обескровленная режиссером и разыгранная на староанглийском наречии с легкими вкраплениями сегодняшней матерщины, как светофор, мерцает между XXI и XVII веком. Герцог — кличка мафиозного олигарха из Ливерпуля наших дней. Суть в том, что телевизоры и роллс-ройсы, пирсинг и ирокезы легким движением руки превращаются в дормезы и плащи-домино, в кринолины и сплетни со средневековой рыночной площади. "Трагедия мстителя" очень быстро, просто ослепительно и под гремящий панк-рок касается реальной вечности, вечных сил, движущих нашу тьму, так что в ней иногда видно свет. А иногда не видно.
Когда лично испытаешь этот восторг, заметишь и общую тенденцию Шестой недели нового британского кино в Москве. В целом ряде картин программы действие поминутно забегает в Эпоху Возрождения, в пороки и свершения сильного ренессансного человека ("Двойная бухгалтерия Кристи Малри"). В другом ряде картин, наоборот, погружается глубже и глубже "в толщу народной жизни", в микроскопические повседневные трагедии второстепенных людей ("Однажды в средней Англии"). И то, и другое у англичан с их родовитостью и умудренностью выходит вполне естественно, органично, легко. Для не-англичан это означает специфику предстоящего Нового Ренессанса: каждый таксист по сути своей скоро будет Колумбом, каждый зэк — Бенвенуто Челлини, но ни один из них не будет об этом знать.
Источник
0 комментариев:
Отправить комментарий